Можно догадаться, что чем мельче размеры объектов, тем большее их количество может скрываться в глубинах межпланетного пространства. По образному выражению И. Кеплера: “Комет в Солнечной системе столько же, сколько рыб в океане”. В отличие от астероидов, перемещающихся преимущественно по околокруговым орбитам внутри нескольких кольцевых “поясов”, кометы обычно движутся по очень сильно вытянутым эллипсам, как правило, проходя точки перигелия внутри орбиты Земли. При этом их вещество начинает интенсивно испаряться, приводя к возникновению знаменитых кометных хвостов. И, как следствие, некоторые из них становятся легко видимыми невооруженным глазом, чего нельзя сказать об астероидах, наблюдения которых, за очень редкими исключениями, возможны только при помощи телескопа. Яркие кометы всегда привлекали общественное внимание и к тому же считались предвестниками глобальных бед и несчастий, поэтому их изучение и хронология начались задолго до “астероидной эры”. А когда астрономы признали, что кометы — это не атмосферные явления, а самостоятельные небесные тела, встал вопрос о присвоении им собственных имен и обозначений. Поскольку яркие кометы появляются достаточно редко, то особых проблем поначалу не возникало. “Хвостатых странниц” стали называть по году, а иногда также и месяцу их наблюдения, добавляя уважительные эпитеты, например: Большая комета 1759 года, Большая мартовская комета 1843 года или Большая июньская комета 1845 года.
    С развитием телескопов астрономы стали более пристально следить за звездным небом. Начали создаваться первые подробные каталоги звезд и незвездных объектов. И, как побочный продукт этого процесса, стали открываться более слабые телескопические кометы. Появилась даже целая когорта наблюдателей с небольшими телескопами, которые не могли составить конкуренцию профессионалам по глубине проникновения во Вселенную, но имевших возможность тратить массу времени на патрулирование всего неба. И такое патрулирование зачастую оказывалось очень успешным. Ведь кометы приходят и уходят непредсказуемо, а задача классической науки — исключить элементы случайности. У профессионалов всегда заранее определен объект для исследований, в то время как любители могут наблюдать, что хотят и когда хотят. Особую прелесть поискам комет придавал тот факт, что помимо года открытия им начали присваивать еще и имя их первооткрывателей, причем установившаяся практика позволяла использовать до трех таких фамилий (сейчас эта цифра уменьшена до двух). Еще более престижным занятие “ловлей комет” стало после того, как астрономы окончательно доказали, что эти небесные тела движутся по эллиптическим орбитам и, следовательно, могут регулярно возвращаться к Солнцу через определенные промежутки времени. Тщеславие наблюдателя могло быть полностью удовлетворено открытием им всего одной новой периодической кометы, что автоматически означало, что его фамилия вместе с кометой будет регулярно возвращаться к потомкам. Вторая и последующие периодические кометы, открытые одним и тем же наблюдателем, получали имя первооткрывателя, сопровождавшееся соответствующей цифрой, например, комета Темпеля 2.
    С годами техника наблюдений развивалась, и общее число ежегодно открываемых комет стало неуклонно расти. И тогда ученые немного усложнили систему обозначений. Они стали добавлять к году открытия латинскую букву, которая указывала на порядковый номер открытия новой или переоткрытия известной периодической кометы в том или ином году. Так одна из самых ярких комет столетия, независимо обнаруженная двумя японскими любителями астрономии Каору Икейя и Цутому Секи под утро 19 сентября 1965 года, получила обозначение комета Икейя-Секи 1965f (шестая по счету комета, найденная в 1965 году). Подобная система была безупречна в плане регистрации как новых, так и старых комет и поэтому прослужила достаточно долго. Была, правда, в ней и некоторая двоякость. Дело в том, что для статистики появления хвостатых светил оказалось более удобным фиксировать не случайный момент открытия кометы, а вполне определенное событие, связанное с физическими параметрами ее орбиты — порядковый номер месяца прохождения перигелия. И такая система обозначений тоже прижилась параллельно с первой. Так, вышеупомянутая комета известна сегодня как комета Икейя-Секи 1965VIII.
    Новая “революция” в системе обозначений комет произошла в 1995 году. Четыре цифры по-прежнему соответствуют году открытия кометы, но вот значение следующего за ними буквенного символа изменилось. Теперь он соответствует половине месяца, в которую произошло обнаружение объекта. Для этого используются латинские буквы от A до Y (исключается только символ “I”, похожий на “1” или на “J”), при этом каждая буква “отвечает” за свою половину месяца (А — с 1 по 15 января, В — с 16 по 31 января, С и D — соответственно, первая и вторая половина февраля, E и F — марта,... X и Y — декабря). Вслед за буквой идет цифра, соответствующая порядковому номеру открытия объекта в указанную половину месяца. Кроме этого, дабы подчеркнуть физическую природу этих объектов, для обозначения комет используется дополнительный префикс C/. Попытаемся продемонстрировать, как работает данная система на примере известной кометы Хиакутаке, получившей обозначение C/1996 B2. Расшифровав его, мы узнаем, что данный объект — комета (С/), открытая в 1996 году (1996) во второй половине января (B), второй по счету (2).
    Если период обращения кометы не превышает 200 лет или ее возвращение к Солнцу наблюдалось более одного раза, то комета переходит в разряд периодических. В этом случае префикс С/ заменяется на P/ и комете присваивается постоянный порядковый номер. Так, родоначальница метеорного потока Леонид комета Темпеля-Туттля теперь может именоваться как 55Р. Если же в одном из возвращений к Солнцу ядро той или иной кометы разделится на части (а такие случаи уже бывали), то каждый из ее фрагментов получит собственное обозначение с добавлением латинской буквы. Например, осколки раздробившейся в августе 1994 года кометы Мачхольца-1 (96P) стали называться 96Р-A, 96P-B и так далее. Предусмотрены обозначения и для более редких случаев. Вспомните знаменитую комету Шумейкеров-Леви 9, которая врезалась в Юпитер. Так вот, если комета столкнется с другим небесным телом или просто полностью распадется, перестанет существовать или будет утеряна, то для нее предусмотрен префикс D/ (видимо, от английского слова death — смерть). А если количество наблюдений какой-либо кометы недостаточно для того, чтобы определить ее орбиту, то ее название должно начинаться с префикса Х/. И это — не излишняя перестраховка для астрономов. Например, только в списке прошлогодних комет вы сможете найти оба случая: X/1998 G3 и D/1998 Y1.
    Бывает и так, что объект, обнаруженный и обозначенный вначале как астероид, после длительных наблюдений начинает показывать признаки типично кометной активности (у него обнаруживается кома или хвост). Или наоборот, объект, обладающий заметным хвостом, движется по типично астероидной орбите. В таких случаях неизбежны двойственные обозначения. Известный пример — астероид 1996 PW, который на поверку оказался ядром кометы, или комета Элста-Пизарро (С/1996 N2), отождествленная с известным ранее астероидом 1979 OW7. Все это лишний раз указывает на общую природу малых тел Солнечной системы, заставляя астрономов периодически перепроверять состояние и “статус” всех своих “подопечных”.


    В отличие от комет, открытия первого астероида ждали. Более того, подобными поисками занимались специально. Все дело в пресловутом эмпирическом правиле Тициуса-Боде, согласно которому между орбитами Марса и Юпитера должна была находиться еще одна неизвестная планета Солнечной системы. И когда такой объект был, наконец, открыт в 1801 году, мало кому могло прийти в голову поставить фамилию первооткрывателя в один ряд с античными богами, чьи имена носят другие планеты. Поэтому для первого астероида было утверждено имя греческой богини плодородия Цереры. Традиция присвоения малым планетам имен античных нимф и богинь продолжалась до тех пор, пока не выяснилось, что число этих небесных тел вряд ли ограничится сотней или даже тысячей. Околокруговые орбиты большинства астероидов не позволяют им становиться такими яркими, как некоторые кометы, но и не дают скрываться во мраке далекого космоса насовсем. Поэтому с началом фотографических наблюдений количество известных малых планет стало расти, как снежный ком. И потребность в разработке единой системы для их обозначений стала даже более насущной, чем для комет.
    Впрочем, в первой половине девятнадцатого столетия малые планеты были еще экзотикой и в научных сообщениях упоминались только по именам. Идея нумеровать астероиды по порядку их открытия ведет свой отсчет с начала 1850-х. Первоначально такие порядковые номера назначались редакторами немецкого журнала “Астрономические сообщения” (Astronomisches Nachrichten) сразу же после получения информации от наблюдателей о новом открытии. Впоследствии это право перешло к редакции “Берлинского астрономического ежегодника” (Berliner Astronomisches Jahrbuch), причем номера стали даваться только тем объектам, для которых были вычислены приемлемые орбитальные элементы. В 1892 году появилась система предварительных обозначений. Она состояла из года открытия и буквы, соответствующей порядковому номеру открытия в данном году: 1892 A, 1892 B, и т.д. (символ “I” не употреблялся). Но уже в следующем году двадцати пяти буквенных символов оказалось недостаточно, и поэтому были введены двойные обозначения: 1893 AA, 1893 AB, и т.д. К сожалению, эта последовательность двойных символов не была “перезапущена” в следующем году, поэтому за астероидом 1893 АР последовал 1894 AQ. К 1916 году символы достигли комбинации ZZ, и, чтобы не увеличивать количество букв до трех, ряд с двойными символами был “перезапущен” с 1916 AA.
    Надо сказать, что параллельно с этими системами в разное время и в разных странах существовали и свои правила обозначений астероидов. Например, в годы Второй Мировой войны в условиях информационной изоляции наши астрономы, работавшие в Симеизской обсерватории, начали именовать обнаруженные ими новые астероиды, как Симеиз 124, Симеиз 125 и т.п. Но все эти системы были временными или частными. В конце концов, после долгих обсуждений и споров, астрономам все-таки удалось разработать и утвердить единую общепринятую схему предварительных обозначений малых планет. Отныне каждый обнаруженный а стероид получает предварительное обозначение, которое состоит из года открытия и двухбуквенной комбинации (символ “I” опять не используется), иногда сопровождающейся цифрами. Первая буква, точно так же, как и в обозначениях комет, соответствует половинке месяца, в который произошло открытие. Вторая соответствует порядковому номеру открытия, состоявшемуся в данной половине месяца (A — первый, В — второй,..., Z — 25-й). В том случае, когда число обнаруженных астероидов в течение полумесяца превысит 25, то очередность букв запускается снова с добавлением соответствующей цифры (A1, B1,..., Z1, A2, B2,...).
    Лучше всего пояснить это примером. Так, первые 25 астероидов, обнаруженных во второй половине марта 1999 года, должны будут получить предварительные обозначения 1999 FA, 1999 FB, ... 1999 FY, 1999 FZ. Очередные (с 26-го по 50-й) будут именоваться уже как 1999 FA1,... 1999 FZ1. Следующие 25 — как 1999 FA2, ... 1999 FZ2 и так далее. Теперь становится ясным, откуда к нам пришли такие непонятные для большинства людей обозначения, как астероид 1994 XM1 (который ближе всех других приближался к нашей планете) или 1997 FX11, “теплую встречу” с которым в 2028 году нам чуть было не пообещали... По мере накопления позиционных измерении нового астероида его орбита определяется со все более высокой точностью. В конце концов наступает волнующий для каждого открывателя малой планеты момент, когда ей присваивается постоянный порядковый номер. Волнующим этот момент мы назвали потому, что отныне первооткрыватель астероида имеет право предложить ему имя. Предложенное название выносится на рассмотрение специальной Комиссии №20 Международного астрономического союза, состоящей из 11 профессиональных астрономов разных стран (в том числе и России), занимающихся исследованиями малых планет и комет. Они и только они имеют право выносить окончательный вердикт.
    Основные требования комиссии просты: новое название не должно дублировать уже существующие; состоять предпочтительно из одного слова не более чем из 16 символов и быть удобопроизносимым. Нельзя предлагать звучащие непристойно на отдельных языках слова. Названия в честь военных и политических событий (или связанных с ними людей) могут предлагаться не ранее чем через 100 лет после их окончания (смерти). Не приветствуются (хотя и не запрещаются) названия в честь домашних животных. Принятые имена становятся официальными после их опубликования в специальных циркулярах, ежемесячно выпускаемых Центром малых планет. В заключение нашего повествования, немного статистики. Оказывается, большая часть открытых астероидов так и “живет” без собственного имени, имея лишь “закодированное” буквенно-цифровое обозначение. Периодических комет в официальном перечне Международного астрономического союза намного меньше — всего 140, но все они имеют собственные имена. Первой в списке, как нетрудно догадаться, значится знаменитая комета Галлея (1P), последней — комета Боуэлла-Скиффа (140P).